солнце всегда смеётся солнцу порвали рот
(Стихи, не вошедшие в рубрики)
Какими святыми теперь с тобою. Какими святыми в нас Прописаны черти – вчера нелегалы – отмерили сердцу мзду. Какие на нас короны. Нимбы… Твой перегорел. Погас. Всего-то и дел – батарейки вставить. А мне свой искать в аду. Сорваться на март в октябре губами, забиться в свободный мир, Забыться. Тогда и вспомнят. Да только вот надо ли это нам? Когда-то мы тоже были и ныли потерянными детьми. Нашли. Пришлось повзрослеть, и вызреть, и… Нечего здесь стонать. Молчание. Чёрт его знает, подруга, какого оттенка, где? По золоту колота – дай на орехи ей – пушкинская фольга. Металла и фантиков – переизбыток в придуманной мной стране. Война не бывает игрушечной в мире, в котором всегда пальба. Разбита на главы, на даты, на выстрелы. Вбита по пояс в жизнь. Без права уйти. По надежде и вере, огонь! Промахнись, любовь. Расти, зеленей с тоски, расцветай да и после трухой крошись. И сколько гробов из тебя наделают – столько исправят горбов. Но что бы ни сделали – сделает свита. Зарежет без лишних слов. Поэт от тоски – властелин без мира. Без веры – Икар от совы. И как нелегко поседевшей вороне в компании белых волков Отчаянно помнить, что петь – это больше, чем просто каркать и выть. Останемся в памяти что ли… Куда ещё примут с таким добром? Не жили, но выжили. Всюду чужие. Мы сами себе монастырь. Ходили с сумою по миру животных, платили тавром за тавро. А брод не ищи. Он отыщется сам. Когда разгорятся мосты. Когда повезёт не найти покоя и не подводить итог. Когда надоест экспонировать раны, на публике рвать нутро. «Смешно на миру умирать без войны», – полковнику пишет Никто. Никто не смеётся. Никто не плачет. Никто никогда не умрёт. Мне выпало снега и лет на душу. Январь не кончается, мам. А лето – не Библия. Лето – цитатник. На каждый неважный день. Всё кончилось солнце на этом свете (акценты проставит зима). А я на полях нарисую солнце. И допишу: «Везде».