Помнишь лавку под берёзкой,
И как вечно пьяный Дрон
Бегал нам за жигулёвским
С оцинкованным ведром?
А теперь, такая жалость,
Выпить – разве что с женой:
Наши все поразбежались,
Кто с ногами и живой.
Юрка тут. Но он о личном
На сухую ни гу-гу.
За два года по больничкам,
Болью скрученный в дугу,
Нахватавший звезд на плечи,
Загремел под монастырь,
Облегчившись на конечность
И разжившись на костыль.
Генка – тот неутомимый,
В кашемировом пальто,
Весь такой на пантомиме
Корлеоновских понтов
На зеро играет фишку
Перекрутов непростых
Приблатнённого братишки
Распальцованной сестры.
Галка, помнишь, вот уж птичка,
Вечно клювиком в бокал,
Нынче вроде как певичка
Или чей-то бэк-вокал.
Да она всегда крутила
Не шалам тебе балам,
Летом съехала с квартиры –
Тут ведь помнят, кем была.
Лёху что-то и не видно,
Чай, летает всё, пострел.
Подженился к Юльке в Видном,
Ну, к Андрюхиной сестре,
Но бывает по субботам
У Маринки – там же сын,
А от Юльки до работы
Что пешком, что на такси.
И твою давно не видел,
Мать сказала, родила…
Ты ведь, Толя, не в обиде
За минувшие дела?
Чёта спёкся я…и знаешь,
Словишь эту дребедень –
Выпей шнапсу. Подгадаешь
Аккурат на девять дней.