Что рассказывать… Солнце как прежде встает над долиной, Возвещая грядущего курс на дальнейший полет; В тихой музыке, слышащей шепот души, мандолины Зарождается пламя, способное вытравить лед. Вспоминаю, как стала податливой, тающей глиной, Принимающей форму в горячих умелых руках, Расцветали цветы и вальяжно гуляли павлины На иллюзией выстланных, тайных чужих берегах. Заплетались тропинки в узоры из кружев старинных, Лунный свет рисовал на ресницах тревожные сны, Отцветали мечты, и стелился туман над долиной, И холодным дыханием веяло в чащах лесных. Начинался прилив, и в предчувствии сильной ангины Жар теснился внутри и плясал в раскаленных зрачках, Волны рвали причал, в их повадках исконно звериных Ощущалось движение бездны за миг до прыжка. Тьма разверзлась, обрушилась грозной, разящей лавиной, Клочья мрака клубились по кромке густых облаков, И развенчанным эхом развеялся плач мандолины, И замерзла долина под толщей арктических льдов… …Тишина наблюдала, как таяли первые льдины, Как ложились послушные капли на льющийся шелк Водопада, как в сумрачной чаще шептались ундины, И как кто-то по старой тропинке впервые прошел. В Гефсиманском саду по весне расцветают оливы, – Восемь старцев, хранящих молчание тысячи зим; И в дыхании ветра, в их шелесте неторопливом Проступает отчетливо чувство, что ты не один. Первый луч упадет на задумчивый лик Магдалины, И по воску свечей заструится слезами печаль, И рассвет пробежится по бронзе с янтарным отливом, И привидится Вечность в застывших на фреске очах. Улыбнется душа и наполнится светом долина, И по капле осядут тревоги на дне бытия, Разойдутся круги по материи неопалимой, Все развеется... Значит, вернется на круги своя.